В данном случае создав историю из аномалии — по сюжету новеллы в такое раннее апрельское время трава на поле в Канзасе не могла достигать человеческого роста — Кинг умудрился развернуть классным кроссовером сразу несколько интересных сложных тем. И такие сюжеты во избежание спойлеров, вероятно, лучше представлять атмосферно, дабы не создавать противоречий на уровне раскрытия значимых событий повествования для того читателя, который пока не знаком с этой новеллой.

Вообще техника написания таких произведений очень похожа на манеру художника рисовать крупными штрихами. Причём Кинг "штрихует" по тексту неким наслоением, постепенно усиливая тон повествования и уплотняя подробности происходящего. Его герои объёмные и трёхмерные не за счёт плотного бэкграунда личности, а по причине глубоких переживаний и ощущений каждого из них.

И нужно отметить, что в этой повести задают особое настроение не столько конкретные события, сколько подробная прорисовка места назначения (конечный пункт остановки ключевых героев).

Эта история в линейном повествовании предельно проста. И в какой-то момент в качестве вдумчивого читателя становится любопытно: как можно создать такое увлекательное произведение из обычного роуд-муви двух близнецов, которые остановились у обочины дороги, случайно зашли в бездонное зелёное поле и затерялись в нём безликими призраками. Словно и не было никогда обаятельного юноши и его сестры, носящей под сердцем ребёнка, которые ничего не подозревая, ехали по обычной автостраде в гости к родственнице.

У этой новеллы, несмотря на свою нарочитую простоту, прослеживается чёткая структура повествования, словно на металлический штифт накручивают несколько функциональных деталей.

Плотное родство души ирландских близнецов — а главные герои это брат и сестра, заблудившиеся в бескрайнем поле — в канве основного повествования формирует скорее не кровное родство, а силу тривиальной привычки. Кинг здесь заядлый циник и он в который раз в своём творчестве ставит под сомнение конвенты ради "галочки" в ключе так называемых сердечных привязанностей. Так было в "Сиянии", в "Нужных вещах", в "Бессоннице" и "Тумане". Примечательно, что работая в различных жанровых составляющих, этот талантливый американец умудряется везде давать нужные акценты: мы не умеем любить, а всего лишь терпим друг друга; и это отчасти вопрос времени, когда такие искусственные связи перетираются и рвутся.

Неотвратимые предчувствия и игры подсознания на всех уровнях его восприятия. Леденящий и едва слышимый голос рацио — он не всегда успевает пробиться сквозь эго этих героев. А робкий голос интуиции, словно пытаясь перекрыть разрывы логики, отчётливо звучит практически в каждом абзаце этой новеллы. Причём саспенс и нарастание тревоги проработаны здесь на завидной высоте. И словно из ниоткуда возникает опасность, которая фатальным образом обрывает все привычные связи с внешним миром.

Невозможность докричаться друг до друга и тем самым спасти абсурдную и полубредовую ситуацию, которая порой существует только в воображении героя. Этот аспект проработан в творчестве Кинга до виртуозного мастерства.

Словно твой голос, на первый взгляд громкий и отчётливый, расходится тёмными кругами обертонов и становится вовсе даже не твой. А чей-то чужой, искусственный и зыбкий. Словно "ты" — это на самом деле не "ты". А кто-то другой и чужой, уже давно виртуозно совершивший эту коварную подмену. В данном тексте эта игра смыслов до того усиливается к середине повествования в своём тревожном нагнетании, — текст улетает буквально на одном дыхании.

Мир зловещего полдня с раскалённым и застывшим в одном положении солнцем, в котором потерялись эти два прежде родных друг другу человека. И с такими же, не предвещающими ничего хорошего, стремительными сумерками. И с таким же мрачным, не обещающим избавления, восходом луны. Замкнутый мир, из которого невозможно выбраться, с изувеченными частями того, что некогда было живым или должно было родиться, но так и не смогло.

Персонаж девушки, ожидающей ребёнка, держит на себе интригу и плотную метафору повести просто великолепно. И по всем «шпилям» метафорического экшна: Что за хрень иногда с нами происходит?!..

Безусловно, каждый в силу своего жизненного опыта и личных ассоциаций вытянет на поверхность повествования что-то своё в контексте этой истории. В моём индивидуальном случае холодок по телу несколько раз пробежал не от ожидания перманентных чудовищ, жуткой расчленёнки и мрачного хтонического зла... Кинг ведь в лучших своих произведениях всегда продумывал сюжеты глубже традиций банальных форм насилия и ужаса.

Зябко стало именно в тех местах, где герои навсегда теряют друг друга из вида. Здесь стало как-то холодно, неуютно и непривычно шатко что ли. Да, этот автор умеет выбивать ненадёжные опоры "из-под ног" своего читателя. И у него невероятная способность обыгрывать привычные бытовые вещи до уровня маленьких шедевров в малой форме повествования.

И кажется — вот же совсем рядом был этот голос. Стоит всего лишь протянуть руку и дотянуться до другого человека на уровне привычного осязания...

Но ничего и никого рядом нет, кроме липкой грязи, вязкого холода и панического ощущения: ты просто потерялся, запутался, навсегда сбился с дороги в этом ненормальном мире, когда он на первый взгляд так похож на обычный. И подобные дебри буреломные и непроходимые; а все усилия из них выбраться тщетны и напрасны.

Да, я согласна со многими критиками: Кинг совсем не тот автор, который приятно кроет читателя сладким финалом и предлагает лёгкое избавление с помощью символического крестика на груди. С точностью до наоборот — чернушный трэш реалий в ключе авторской аллегории в этой повести подан очень хлёстко и лаконично.

Избавление по сюжету этого произведения Кинга в другом, — во всяком случае как я это от себя поняла на авторских метафорах, — это избавление от иллюзии быть спасённым посредством вмешательства некоего чуда в поисках лёгкого понятного финала на уровне линейной развязки сюжета.

Мастерство Кинга расцветило во всех возможных гранях в "В высокой траве" иную прописную истину. Мы можем научится видеть реальность такой, какая она есть — со всем трэшем, хламом и грязью. Ибо что толку закрывать глаза на то, что существует по умолчанию — зачастую вне нашего вмешательства.

И переходя на язык метафорического изложения, стоит сказать следующее: не умея напиться из чистого источника, мы вынуждены постоянно фильтровать грязь.

Кинг в этом тексте работает с Джо Хиллом на такой простой символике — их очень трудно трактовать иначе, чем это подано в образном мышлении подобного изложения.

И, так или иначе, здесь всё лежит буквально на поверхности, одновременно не обесценивая и уплотняя нарастающую интригу сюжета непосредственно.

Та клейкая масса, которая постепенно засосала в трясину главных героев — возможно, что это символика нашего отношения к жизни, к другим, к себе. Грустно, недвусмысленно, философски оправданно и узнаваемо для прозы такого уровня мастерства.

Да, у Кинга безусловный талант в аскетичной проработке форм и образов суметь сказать самое главное и значимое.

Никакой дороги с особой и сотни раз протоптанной тропинкой в этой жизни нет. Наша реальность — это не американское шоссе с дорожными знаками на обочине / указателями верной разметки выбранного пути.

Нет ни асфальта, ни специальных табличек с расчерченными маркерами верного движения — сколь бы нам не хотелось верить в обратное. Наивно решив, как и герои этого триллера, что существует асфальт, чёткое направление и явный рецепт лёгкого заслуженного счастья, "мы" как обычно заблуждаемся. Нет таких рецептов, — как впрочем и быть не может. Существует только наша жизнь. В которой всё тысячи раз перевёрнуто с ног на голову и вывернуто наизнанку.

Подобная краткая форма Кинга — очень искусное сочетание многих стилей, аллюзий и направлений. Данная повесть красиво играет полутонами различных метафор и эмоциональных состояний читателя. У Джо Хилла и Стивена Кинга получился очень интересный гибрид. "В высокой траве" вместил в себя столько смыслов и состояний — вышел то ли мрачный экскурс в мистику; то ли взрослый сказ о пустотности вещей.

В творчестве этого тандема в 2012 году родилась достаточно сильная вещь, которая читается легко и без особого надрыва. Именно потому что цинизм — привычная подложка как для плотного хоррора, так и для нашего подсознания.

"В высокой траве" — это в чистом виде не кровавый экшн с безумием весёлых и абсурдных песенок-лимериков, которыми среди прочего балует Кинг на страницах этого произведения, путая смыслы и сбивая со следа.

И это не скучное моралите-поучение на тему добра и зла, в коих мы давно уже не нуждаемся — ибо знаем всё и так.

Эта новелла скорее философски осмысленное рассуждение о цикличности и неизбежности вещей, расписанное Кингом в тандеме с сыном веско и убедительно. Респект двум авторам за такую краткую форму изложения.

Разговаривая с читателем на языке метафор, Стивен Кинг и Джо Хилл в подобной прозе, вероятно, хотели сказать примерно следующее.

Бежать или замереть в борьбе с такой стихией — здесь и то, и другое абсолютно бесполезно. Лучше не заходить в это поле вообще. Не прикасаться к этой траве — зелёной, высокой, токсичной — настоянной на соках чужого страдания, боли и ужаса. Лучше это знать, чувствовать, предвидеть. Ибо наивность — один из самых скверных пороков человека.

______________________________

Поле высокой травы раскинулось бесконечным саваном до самого горизонта у шоссе 400 напротив церкви «Скала Чёрного Спасителя» рядом с прежним удовольствием от заброшенного боулинг-клуба.

Бесконечно добрые самаритяне, каждый раз проезжая мимо, наивно покупаются на мольбы о помощи, невпопад и на все голоса раздающиеся из этого странного места.

Постоянно что-то настойчиво спасая, лучше всё же разучиться быть заложником любого подобного поля действий с множеством вариантов не случившихся событий. Если конечно в контексте этой новеллы уместно давать какие-то сквозные советы и назидания.

Разве что здесь мои искренние рекомендации примерно такого посыла: любителям серьёзной литературы и качественного хоррора такого Кинга читать обязательно.